Это – другая планета. Здесь не заходит солнце. Здесь нет рассветов и нет закатов. Здесь нет даже ночей. В ночные часы солнце висит над горизонтом, как будто подвесили мощный софит. И невозможно уснуть.
День не заканчивается и не начинается, поэтому не покидает ощущение, что время остановилось. Здесь нет деревьев. Здесь нет ни одного знакомого нам растения. Здесь земля другая – она разбита на многоугольники-полигоны, будто по чертежу. Здесь снег другой – он спрессован со льдом и летом не тает.
Здесь чайки кричат по-другому, надрывно, и холодный ветер свистит непрерывно. Здесь всё другое. Здесь даже воздух другой, разреженный, с запахом ледяной воды и он тяжко, натужно входит в легкие. Здесь вода другая, обжигающе-холодная, словно тысячи осколков впиваются в кожу.
Кажется, все стихии сходятся и сталкиваются здесь. На реке бушуют морские штормы, а на берегу происходят песчаные бури, как в пустыне.
Здесь другие цвета – насыщенные, глубокие. Синева неба отражается на всех плоскостях и вместе с ярким горизонтальным светом создает выразительный цветовой контраст. Тени цвета индиго ложатся на землю, песок, на листья, лепестки, на стены домов и на крыши.
Это – другая реальность. И чем необычнее она, тем обостреннее воспринимают органы чувств малейшие проявления этой действительности. Я ходила по вечернему Тикси и ощущала себя почти космическим пришельцем, изучающим неизвестную новую планету…
В Тикси мы прилетели из Якутска в составе небольшой биологической экспедиции 11 июля. Нас встретили, как полагается, и отвели в гостиницу инспекции охраны природы. В окрестностях Тикси мы проработали 2 дня, затем в военном вертолете МИ-8 улетели на о.Самойловский, откуда через несколько дней нас должны были на моторной лодке переправить на Оленекскую протоку дельты Лены.
Вид на бухту Тикси. Лёд еще держится.
Я вышла поснимать посёлок вечером около 11 ч. Там в это время свет особенно интересен для съемок. Тикси вечером почти пустынный, да и днём большого количества жителей мы не увидели. Обходя посёлок с юго-западной стороны, я встретила лишь редких прохожих.
Обращало внимание, что краска и штукатурка построек давно не обновлялись, видимо, еще с советских времен, судя по тому, что стены всё ещё несли на себе росписи советской пропаганды. Многие стены по своей живописной облезлости напомнили мне Венецию. Прямо какая-то Северная Венеция, если учесть, что кое-где в понижениях стояла вода, и сваи были полузатоплены. Нам рассказали, что дома покрасили яркими красками, чтоб различить их в пургу в полярную ночь. Из-за этих сочных красок посёлок оказался живописным, фотогеничным в низком контрастном цвете. Ещё нам рассказали, что зимой тиксинцы нередко протягивают от дома до дома верёвки, чтоб можно было пробраться сквозь пургу.
Здесь много брошенных домов. Пустыми глазницами на нас смотрели тёмные рамы окон без стёкол. Кучи мусора и обиходные вещи валялись во дворах без заборов.
В Тикси, как известно, стоит военная часть. Вскоре я забрела туда, но поняла это лишь после того, как за ржавым полуразрушенным забором замаячили военные формы и бритые головы новобранцев. По своей заброшенности этот двор ничем почти не отличался от окружающих строений, и трудно было догадаться, что это – военный объект. Рядом с забором я заметила большой тающий лёд и рядом на луговине примечательный мытник жёлтого цвета. Наводя на него камеру, я боковым зрением увидела, что вместо молодых мальчишек с той стороны забора появился мужчина постарше, при погонах, значит, офицер. Он спокойно всмотрелся, понаблюдал, что я делаю, потом вежливо сказал: «Девушка, здесь снимать нельзя, это – военный объект». Я заверила его, что снимаю совсем другие объекты, и отошла от греха подальше на край посёлка. Благо, там росли неизвестные мне живописные растения, которых я ни в Центральной Якутии, ни в Верхоянье, ни на Колыме никогда не встречала.
Вскоре со стороны военной части, от которой я удалилась метров на 300, послышались звуки строевого марша. Издали было видно, что солдаты в одежде цвета хаки ходят шеренгой по двору. Вскоре они запели песню. И запели они, к моему удивлению, песню из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию». Эта песня была единственно знакомым звуком здесь, явлением из прежней жизни, с нашей земли. Странно она здесь звучала, эта песня с Марусиными «кап-кап» прямо на копьё» из любимой комедии здесь, на другой планете с незаходящим солнцем…
В середине поселка снег еще не стаял до конца. Здесь рядом и находится военная часть.
Прямо в посёлке растёт родиола северная, краснокнижный лекарственный вид.
Окрестности Тикси. Субарктическая тундра. Ландшафт здесь слабохолмистый с луговинами и щебнистыми пятнистыми тундрами.
Здесь флора совершенно необычная, арктическая, и нет ни одного знакомого нам растения.
Дриада точечная — красивое, ароматное горно-тундровое растение.
Ивы, которые в Центральной Якутии нам привычны в виде деревец, здесь только в виде кустарничков и даже почти трав. Ива клинолистная.
А это – ива ползучая, у неё красивые ярко-розовые сережки. В Центральной Якутии таких ив нет.
Ива мохнатая на переднем плане. Она цветет вот такими ярко-желтыми сережками.
Кассиопа четырехгранная.
Через 2 дня, как было предварительно договорено, нас увезли в военном вертолете на о. Самойловский.
Дельта Лены – одна из самых больших речных дельт в мире общей площадью около 45 тыс. кв.км. Она состоит из бесчисленных островов, островков, проток и озёр, затопляемых во время разлива, и беспрестанно меняющих свои очертания. В дельте три главные протоки, доходящие до моря: самая западная — Оленёкская, средняя — Трофимовская и восточная — Быковская. Через несколько дней мы должны поехать на Оленёкскую протоку.
Вдали виден Хараулахский хребет
Сверху ясно видна полигональность поверхности тундры. Полигоны образуются земляными валиками, располагающимися разнообразными многоугольниками вокруг переувлаженной депрессии. Они повторяют форму вытаявших когда-то линз ископаемого льда. Тундры бывают очень разные, у них сложная научная классификация. Эти тундры называются полигонально-валиковыми и в них растут в основном болотные растения.
По пути на о. Самойловский мы залетели на о. Тит-Ары, оставили груз и людей. Об этом острове я расскажу отдельно. Остров исторический и очень живописный.
Здесь стоит небольшой рыбацкий посёлок. В этой будочке сушат рыбу. Нас здесь кормили только осетром, а мы потом уже не могли их есть, отказывались)).
Вид сверху на Хараулахский хребет и на основное русло Лены.
Тёмно-зеленые пятна по склону — это последние северные лиственницы (научное название — лиственница Каяндера-Larix cajanderi), дальше их почти уже нет. Причём они в виде деревец до 1-3 м или в виде стелющихся кустарников. О стланиковых формах лиственницы я расскажу позже в фотоотчете об Олененской протоке, где мы нашли самые крайние точки их произрастания.
На о-ве Самойловский мы попали в разгар цветения тундры. Нигде в мире такого буйного живописного цветения, на мой взгляд, нет.
Этот остров известен тем, что здесь находится международная гидрометеорологическая станция, которую сейчас держат немцы, и в 2010, году, кажется, приезжал сюда Президент Путин. Здесь нас встретили очень гостеприимно. Нам рассказали о приезде Путина, о том, как серьезно готовились к этой высочайшей аудиенции, как мастерили мебель, как однажды прилетели военные вертолеты и оттуда высыпали люди в чёрном и растворились среди тундры, и их не было ни видно, ни слышно целые сутки. О том, что здесь бывал Президент РФ, также свидетельствовал один большой металлический заварник: когда я подошла налить себе чаю, на его крышке увидела аккуратно наклеенный пластырь с надписью: «Путин». То есть из этого чайничка наливали персонально Путину)).
Мы расположились в этих палатках. Дул ветер, как всегда на Севере, палатки трепыхались на ветру, да и не только они)).
Ночью на этом острове я проснулась около 4 часов и выбралась из палатки. Солнце висело над горизонтом и давало косой, мягкий, обволакивающий свет. Наверху курчавились облака, а внизу расстилался великолепный цветочный ковёр. Свет был замечательный, как раз для съёмки, и я бросилась в палатку за камерой. Это был тот самый случай, когда природа благосклонно дарит фотографу одну из своих наилучших картин.
На Севере самое трудное для фотографа – это комары и мошкара. Они облепляют руки, как шерсть, кусают пальцы, не давая прицелиться. Они могут испортить даже самую лучшую работу, мешая сфокусироваться, попадая в глаза, в объектив.
И вот, изо всех сил борясь с этим невыносимо гудящим роем, утопая по колено в цветах, местами буквально ползая по траве, я пыталась запечатлеть это замечательное природное явление…
Справа видна баня метеостанции, которую немцы любезно нам растопили. Слева вдалеке у горизонта — гидрометеорологические вышки, правее виден о. Столб — горбатый останец. Дальняя гряда гор за Леной – это Хараулахский хребет.
Цветение тундры – это потрясающее по своей красоте явление, которое нужно обязательно увидеть хоть раз в жизни…
Через несколько дней за нами приехала моторная лодка, чтоб увезти за сотню километров по штормовой Лене на Оленекскую протоку, где нам предстояло провести около 10 незабываемых дней. Так что продолжение следует…
Источник: Dnevniki.Ykt.ru
